Близится сентябрь 2014 года. Страницы интернета буквально пестрят новостями с украинских фронтов. Понятно, что всё, что сейчас происходит в России, в Европе, в мире, возможно, станет исторической точкой отсчёта переосмысления территориально-экономических и морально-нравственных ценностей человечества. Понятно, что в России в очередной раз наступают трудные времена, но грамотно настроенный на патриотический лад российский народ, похоже, готов терпеть их, затягивая туже пояса и приноравливаясь к растущим ценам.

    За этими всеми делами 10-летний юбилей чёрной даты Беслана как бы отодвинулся в тень, потерял свою значимость. Возможно, кому-то это выгодно, тем более, что следствие по теракту ещё не закончено, более того, Матери Беслана ждут решения Страсбургского суда, который назначен на 12 октября, и неизвестно, чем он обернётся для них, тем более, что для России он, скорее всего, обернётся обвинительным вердиктом, что в настоящий момент крайне выгодно европейцам.

    Находясь в Беслане, я познакомилась с некоторыми женщинами из организации «Матери Беслана». Не знаю, кто придумал тогда объединить их и с какой целью. Сейчас в Беслане, по-моему, стало больше политики, чем неприкрытого горя, которое в 2004-м лавиной обрушилось на маленький неприметный городок с его абсолютно обычными жителями, которые, как могли, пытались пережить смерть родных и близких: кто тихо в одиночку, кто внутри семьи, кто публично. Говорят, самое страшное началось после теракта, когда происходил процесс осознания, когда люди винили себя, искали виноватых среди взрослых заложников, порой поспешно и беспочвенно обвиняя их в том, что те не смогли уберечь их детей.

    Сразу после теракта городские и республиканские власти решили снести разрушенную школу. Говорят, Беслан тогда разделился на тех, кто «за» и кто «против». Школу оставили. Не знаю, как правильно нужно было поступить, ведь тем, кто живёт рядом со школой, наверно, тяжело видеть каждый день скорбное место, которое превратилось теперь не просто в место скорби и поклонения, а стало неким символом… сродни языческому. Я очень благодарна тем, кто отстоял бесланскую школу, не дав её уничтожить, потому что, после того, как я побывала там, в моей душе произошло нечто необъяснимое, странное, там поселился покой и уверенность и всё, что происходит теперь вокруг меня кажется прозрачным и мелким… И если когда-нибудь на кого-то из моих близких навалится хандра, и этот кто-то потеряет вдруг вкус к жизни, я посоветую ему съездить в Беслан, чтобы ощутить на себе живые взгляды мёртвых людей с фотографий на стенах сгоревшей школы, чтобы стоя в полуразрушенном спортзале в томительно-напряжённой тишине услышать шум крыльев птиц, летающих под самой крышей, и, вздрогнув от неожиданности, хотя бы на мгновение принять его за шум крыльев ангелов...

    Не знаю, кто придумал начать строительство Храма возле старой школы. Это прекрасная идея, тем более, что находясь в школе и возле школы всё время хочется креститься, видимо, подсознательно ты как бы пытаешься призвать в свидетели Бога, насколько ужасным кажется то, что произошло здесь.

Но есть одно «но», ведь Храм строится православный, а в теракте погибли и мусульмане тоже, и мусульман там погибло немало, это особенно заметно, когда идёшь по Городу Ангелов и видишь, как изголовья памятников по обычаям тех и других направлены в разные стороны.

Но мечеть ставить рядом с местом, где с криками «Аллах Акбар» звери убивали невинных, было бы кощунством. Так что, мнения насчёт Храма в Беслане тоже неоднозначны, но Храм торопятся достроить к сентябрю, не смотря ни на что. В принципе, в знак примирения, можно считать, что Храм станет местом памяти погибших спецназовцев, не только погибших здесь, но всех российских спецназовцев, погибших в борьбе с терроризмом. Мне кажется, это во многом сгладило недовольство приверженцев Ислама.

    Вместо старой школы городу подарили другую, до сих пор так и не присвоив ей номер. Не знаю, возможно, это какие-то бюрократические происки, но школа хороша и напоминает, скорее, музей, так много в ней стендов и экспонатов о жизни и смерти героев-спецназовцев, что школа вполне может бороться за право носить звания школы-музея. Хотя все учителя и ученики очень хотят, чтобы им присвоили номер старой школы, и в Беслане, как и в прежние времена была бы обычная школа, школа №1.